Рига предстала перед нами совершенной заграницей.

Тетя Зина жила на улице Кирова, на четвертом этаже старинного дома, где они с мужем делили большую четырехкомнатную квартиру с единственной соседкой, пожилой Мирдзой Яновной, занимавшей одну комнату слева от входа.
Запах мастики, которой натирали паркет во всех старых рижских домах, сочился даже на лестницу. Окна квартиры выходили во двор, в который можно было попасть через дверь первого этажа, напротив тяжелых входных дверей. Рядом с домом был молочный ресторан, а через дорогу Стрелковый парк, в котором мы с Элькой резвились с утра до самого вечера.
Однажды мама стала свидетельницей сценки, которая удивительным образом определила наше грядущее поселение именно в Риге. Пожилая латышка на ее глазах подобрала окурок, выброшенный прохожим прямо на тротуар, догнала его и, запыхавшись, сказала ему со значением:
- Молодой человек! Вы что-то уронили…
Эту историю, которую мама с блеском рассказывала, деликатно передавая латышский акцент, я слышал почти на каждом застолье, когда за столом собирались гости, которые её еще не слышали.
Мама выбрала Ригу. И разве мог папа возражать ей, когда в одну эту байку поместилось всё наше восхищение прекрасным городом и еще не виданным укладом жизни.
Е. Шифрин, "Мир тесен"